Время. Почему с каждым годом оно бежит всё быстрее? Почему его постоянно не хватает? Ещё в прошлом году я мог позволить себе прогулки по парку, а теперь — постоянное беличье колесо: дом — работа — магазин — дом. А что изменилось — не пойму. Да и некогда особо задумываться.
Но сегодня — хороший день. Всё прямо как у Пушкина — «мороз и солнце, день чудесный». Да и мороза-то особого нет — дело, скорее, движется к оттепели. Снега ночью навалило — жуть! Я закончил пораньше, отогнал машину в сервис и еду домой на автобусе. И ещё даже не вечер! Ёлки-палки, может, в кои-то веки прогуляться по свежему воздуху?
Я проехал пять лишних остановок и вышел на конечной. Как раз до дома неспешным шагом минут двадцать-тридцать. Попутно зайду в магазин, возьму какую-нибудь вкусняшку.
Как хорошо на улице! Даже не хочется курить, чтобы не перебивать это давно позабытое ощущение свежего воздуха. Вдруг сверху на меня сыпанулся снег. Ну точно — ворона села на ветку. Ишь, какая — аж ветки под ней качаются! Небось, налопалась от пуза — вот и потяжелела! Чего это я? А! Полопать бы не помешало, да. Вот по пути мини-рынок, туда и зайду.
Так, чего взять-то? Овощей на салат, да. Пойдём дальше. Сыру кусочек. Корейки. Рулетик мясной. И маленькую палочку колбаски, да, сейчас дорогой с булочкой сжую. Дальше пошли. Солёности. Давайте огурчиков, перчик остренький, ну и вон тех корейских грибочков тоже. Так, теперь хлеба батон и булочку, к колбасе на дорожку. Дальше конфет таких, ещё вот этих, да, Катюха их любит, и печенюшек вот этих. Ну и последний отдел. Вина вот дайте, да, водочки, ну и коньячку чекушечку. Ага, спасибо. Вино — это на поход к Катюхе, водочка — это на вечер, а чекушку коньячку я дорогой приговорю, пока через лесопосадку идти буду. За шоколадкой, что ли, вернуться? Да ладно, колбаса с булочкой же есть. А возвращаться — примета плохая.
С полным пакетом снеди в руке я двинулся дальше. Сейчас перейду дорогу, там будет небольшая старая лесопосадка, больше похожая на настоящий лес, только маленький. Посреди неё — овраг, на дне которого растут большие, могучие вязы и есть несколько поваленных карагачей, на которые можно присесть и при этом не мозолить глаза катающимся на санках детям. Летом это идеальное место для того, чтобы посидеть в одиночестве с бутылочкой-другой пива в руках, но зимой я эту природную лавочку ещё не испытывал. А дальше, минуя кладбище и электроподстанцию, можно выйти в парк, и через него — уже домой. Я переложил чекушку коньяку во внутренний карман куртки. Заодно положил на самый верх содержимого пакета булочку с колбасой.
Перейдя дорогу, я огляделся по сторонам. Вроде никого нет. Поставил пакет на землю, разломил булочку и колбасу на две половинки — вот и готовы, так сказать, бутерброды. Сделав хороший глоток, я поспешно убрал коньяк обратно во внутренний карман и зажевал. Хорошо! Даже солнышко, несмотря на то, что начинало уже клониться к закату, заиграло веселее. Ну что ж, вот она, большая тропинка. Вперёд!
Почему-то вспомнилось, как тринадцать лет назад, в такую же погоду, хоронили бабушку. Многие почему-то считали её ведьмой. Пока я был маленьким, я, конечно же, в это верил — детям свойственно верить во всё сказочное, а тут — рядом, вот она, настоящая ведьма! Правда, в слух я такое никогда не говорил. А когда вырос, то понял, что бабушка просто была человеком с очень непростым характером, за это её многие и недолюбливали. Но человек с простым характером и не смог бы сделать всего того, что сделала за свою жизнь она. А она сделала очень много на самом деле хорошего и доброго. Раз уж вспомнил её — надо будет помянуть, как домой приду. Да и сейчас, дорогой, тоже можно. Я чуть сошёл с тропинки в сугроб и достал коньяк. Ну, бабуля, царствие тебе небесное! Спрятав коньяк, я двинулся дальше.
И снова на голову мне упал снег. Опять птица. Только теперь какая-то странная. Как ворона, только чёрная. Грач? Откуда в середине января взяться грачу? Ерунда какая-то.
А вот и поворот к оврагу. Странно, почему-то тихо. Обычно в такую погоду тут катаются на санках ребятишки, и поэтому слышен их шум и смех. А сегодня — никого. Даже тропинка до конца не натоптана. Ладно, примерную траекторию тропинки я знаю, на ней под свежевыпавшим должен быть хорошо утоптанный снег. Пройду. Я хлебнул ещё коньячку и закусил.
Пару раз я провалился-таки по колено, промахнувшись мимо заметённой тропинки, но в общем и целом шёл я уверенно. Пока неожиданно не упёрся в огромный сугроб, наваленный, судя по всему, снегоуборочной техникой, расчищавшей парк. Прохода в парк не было. Через электроподстанцию не пройдёшь — забор, однако. Но была едва угадываемая тропинка в направлении кладбища. Ну что ж, пойдём так, а там посмотрим. Не возвращаться же! Возвращаться — плохая примета. Я хлебнул ещё коньячку, закусил и пошёл в направлении кладбища. Эта тропинка была явно хуже, потому что я то и дело проваливался в снег. Да, а прогулочка-то подзатянулась! Думал, полчасика, а уже солнце совсем на закат пошло.
Впереди меня, шагах в пяти, приземлилась птица. Опять странная — вроде и грач, а никак сейчас грачей быть не должно. Да и большая она какая-то. Клюв чёрный, загнутый. Ворон? Да я отродясь в наших краях воронов не то, что не видал — даже и не слыхал про них. И в глазах у неё что-то странное. Не пойму. Будто огоньки какие светятся в них. Какие-то тёмно-красные, словно тлеющие угли. Ладно, чёрт с ней, с птицей. Эта прогулка по сугробам начала меня уже утомлять. Я притормозил, потребил ещё порцию коньяка с бутербродом и двинулся дальше. С этой стороны как таковой ограды у кладбища не было, я просто пересёк линию крайних могилок. Так, в какую сторону идти? ага, вон там — главный проход, но до него дойти ещё нужно! Надо смотреть по снегу, выискивать признаки тропинок. Вот, вроде, лёгкое углубление, полоской тянущееся к большому раскидистому дереву (по-моему, это вяз: точно уж не помню, нечасто здесь хожу). Наверняка это заметённая тропинка. Ну, значит, туда и пойду.
А снег-то глубже колена! Хотя всё же под наметью чувствуется твёрдость натоптанной тропки. Вот, до дерева осталась пара-тройка шагов, но в него тропка явно не упирается. Надо подумать, куда свернуть. Направо, в сторону бабулиной могилки? Да нет, там места малохожие, а уж с этой стороны дорожек точно нет. А вот налево какое-то затемнение полосой идёт — возможно, там и тропинка! «Ну, бабуль, ты уж извини, что сегодня до тебя не дойду, хоть и рядом оказался. Царствие тебе небесное!» — мысленно сказал я и хлебнул коньяку, не закусив. Ну что ж, пару шагов под деревом — и налево, на тропку. Ох ты ж чёрт, опять эта птица! Прямо рядом на крест села. А глазищи так и горят. Кыш, проклятая! Ладно, пойду я.
И тут, под самым деревом, снег будто ушёл у меня из-под ног. Я провалился. Да как! Аж по самые подмышки! И вздохнуть-то тяжко! Как выбираться-то?
Попробовал повернуться — не получилось. Меня охватила паника: что делать, как быть?! И темнеть уже начало. Голова сама собой повернулась в сторону того креста, где сидела та странная птица. Она всё ещё сидела там. Только глаза, казалось, разгорелись ещё ярче, хотя свет тот был каким-то необычайно тёмно-красным, будто угли какого-то адского костра. Открыв клюв, она издала звук — нет, не карканье, а будто некий звериный рык, взмахнула крыльями и полетела на дерево.
И тут сверху на меня обрушился настоящий сугроб! Меня завалило всего! Ничего не вижу, невозможно дышать! Тающий снег набивался в рот и нос. Паника, ужас стали нестерпимыми: неужели всё, конец? Вот такой вот глупый, нелепый конец?!
Я дёрнул головой из стороны в сторону, и тут словно чья-то рука смахнула снег с моего лица. Уже лучше! Так, отставить панику. попробую грести руками. Ну вот, удалось немного разворошить снег. Теперь главное развернуться лицом к дереву — уж в ту-то сторону точно должно получиться выбраться. Издавая частое и высокое карканье, кувырнувшись в воздухе, словно от страха или удара, адский ворон улетел. Правой ногой я нащупал какую-то твёрдую опору на уровне колена. Ну, значит, выберусь! Краем глаза я уловил едва заметное движение, будто торопливым шагом уходил человек. Обернулся — никого. И только в том направлении, где должна быть бабушкина могила, едва мелькнула какая-то тень. Наверняка померещилось.
Ф-фух! Слава богу! Так, а где там мой пакет со жратвой? Вот он! Я достал его из раскопанного сугроба и как мог вычерпал снег. Ладно, до дома дойду, ничего с провизией не случится. Выбравшись под дерево, я заметил, что в сторону, противоположной той, куда я шёл, есть расчищенная дорожка. Ну надо же! Ну, значит мне сегодня везёт!
Прямо у линии, на которой расположена бабулина могила, расчищенная дорожка делала поворот направо, в сторону выхода с кладбища и улицы, на которой стоит мой дом. Так, стоп! Я сегодня налево уже сворачивал. Сверну-ка я теперь направо, раз уж представился такой случай. Я подошёл к бабушкиной могиле, порылся в пакете и достал кулёк с конфетами. Зачерпнул пригоршню и положил к самому кресту. «Ну, бабуль, царствие тебе небесное, земля пухом и светлая память!» — сказал я. Достал из-за пазухи коньяк, медленно открутил крышку и сделал хороший, медленный, вдумчивый глоток. Опустил бутылку и неспеша закрутил крышку. То ли мне показалось, то ли закатные лучи так сыграли, — глаза на бабушкином портрете сверкнули зелёными огоньками.
